Где море облака целует,
На горизонте серых дней,
Табун рождался быстроногий
Семнадцать белых лошадей.
Они из моря выходили
Летели брызги с мокрых грив,
И капли падая, искрились
Алмазами, из-под копыт.

Семнадцать белых лошадей,
Семнадцать судеб бесконечных.
Свидание светлых детских дней
С годами юности беспечной.

Скакали лошади из снов,
Воды ногами не касаясь,
Не зная страха и врагов,
Не лжи ни подлости не зная.
Среди миров, из века в век
Летит табун молочно-белый
И Вечностью их светлый бег
Отмечен в небе звездной пеной.

Семнадцать белых лошадей,
Семнадцать судеб бесконечных.
Свидание светлых детских дней
С годами юности беспечной.

Там, где мы лишь во снах случайных жили,
Где вольный ветер будоражит кровь.
Могучий жеребец внушал кобыле
Права на первенство и право на любовь
Как он храпел! Как мощно бил копытом!
Скакал вокруг во всей своей красе.
В боях с соперниками был давно испытан
И в табуне об этом знали все.
Молчали, не имея речи дара
Те, кто им был отвергнут до сих пор
Взгляд жеребца горит огнем пожара
А у кобылы равнодушен взор.
К чему твои прыжки? Ответь, о буйный,
Как буря, наш лихой гнедой вожак!
Неужто изо всех кобыл табунных
Меня ты выбрал для своих атак?
Он ей в ответ: любовный пыл и силу
Готов дарить тебе я вновь и вновь!
Но отвечала гордая кобыла:
Свобода мне милее, чем любовь.
Не трать напрасно ни огня, ни ласки
Твоею стать меня не торопи.
Хочу я одного: чтобы как в сказке
Скакать всю жизнь свободной по степи.
Взъярился жеребец: Да как ты смеешь!
Здесь я хозяин, лучше помолчи!
Ты докажи мне, что любить умеешь.
Ну а потом хоть целый день скачи.
В ответ кобыла гривою взмахнула
И только пыль летит из под копыт!
А жеребца как будто ветром сдуло:
В погоню за кобылою спешит!
Они исчезли. И про них забыли.
Их не видали больше в табуне.
Другие вожаки табун водили
При солнце, при туманах, при луне. Но многим с той поры виденье было
А мне про это рассказал отец:
Бесплотным призраком летит в степи кобыла
И вслед за ней – хрипящий жеребец.